Контуры нашего процветания

Политик Андрей Некипелов и его единомышленники создали свой проект развития Южного Урала.

Сближение России и США во имя нашей модернизации может отозваться даже в глубинке. Недавно группа экспертов из регионов России побывала в Калифорнии. Россияне встречались с руководителями ведущих корпораций, американскими экономистами и политиками. Смысл встреч - в попытке переноса на отечественную почву западных инновационных наработок. О том, насколько это возможно в посткризисный период, говорим с участником российской делегации, председателем исполкома регионального отделения партии «Правое дело» Андреем Некипеловым.

Бренд - это творческая среда

- Андрей Валентинович, как вы попали в этот тур?

- В конце сентября мне позвонили из Москвы, пригласили поучаствовать. Пояснили, что цель поездки - наработка региональных связей в контексте действий комиссии по модернизации, которую совместно создали президенты Дмитрий Медведев и Барак Обама. Звонок был результатом того, что в зоне внимания федеральных структур оказалась «Дорожная карта стратегии процветания Южного Урала». В ее составлении я участвовал вместе со своими единомышленниками.

- Вам кто-то поручил ее составить?

- Нет. Просто в 2008 году грянул кризис. Когда все посыпалось, федеральное правительство придумало антикризисный план. Наше областное минэкономразвития составляет точно такой же документ. Потом появились посткризисный, модернизационный планы. Когда мы их изучили, поняли: все это имитация, цель которой - успешно отрапортовать Кремлю. А между тем планирование имеет огромное значение.

- И как, по-вашему, нужно планировать?

- Общеизвестно, структура экономики области перекошена. ММК, по разным оценкам, наполняет региональный бюджет от 40 до 60 процентов. А кризис в первую очередь ударяет по банковскому сектору, строительству и металлургии. Следовательно, регион имеет колоссальные риски. Людям либеральных убеждений было понятно: монополия должна быть разбита. И мы создали мозговой центр, или, как говорят американцы, think tank из неравнодушных. Структуры центра не было - обычное сетевое сообщество. Так, общаясь и анализируя, создали собственный план развития региона. Назвали его «дорожной картой» и разместили в Интернете. Мы прописали очевидные вещи: главное - инфраструктура. За инфраструктурой пойдут инвестиции, за ними - инновации. Это тот модуль, который использует весь мир. План хотели вынести на общественное обсуждение с приглашением представителей прежней администрации поучаствовать в дебатах. Но случилось так, что руководство области поменялось. Действия, которые совершает новая команда, близки нашему видению.

- Разве ваша дорожная карта отличается от официальной стратегии развития до 2020 года?

- «Стратегия-2020» создавалась для политических целей и носит декларативный характер. Наша же программа не ставит масштабных задач изменения страны. Это не флаг, а инструмент. Мы лишь говорим о вреде монополии. А еще о возможностях области и способах повысить ее инвестиционную привлекательность. Инвестор идет в тот регион, среда которого ему понятна. Отсюда важность работы над брендом, выделение фишек, показывающих наше конкурентное преимущество. Бренд - это не просто количество денег, вложенных в имидж, а создание среды, которая помогает человеку творить. Например, речь идет о художественных выставках, формирующих нестандартное мышление, гастролях ведущих музыкантов. Когда, допустим, приезжает музыкант мирового уровня, слава его имени ложится и на город, который он посетил. Говоря об инвестициях, важно понимать: проблема не в том, где взять деньги (в мире их очень много), а в том, в какую идею их вложить. Инвесторам нужны именно идеи.

- Как их производить в промышленных количествах?

- Помимо прочего необходима целая инфраструктура законов, раскрепощающих малый бизнес. Нужны простые процедуры: во-первых, открытия и банкротства предприятий, во-вторых, привлечения денег. Необходимо упрощать формы различной отчетности, в первую очередь бухгалтерской. Предприятия вынуждены тратить огромное количество денег на содержание штата бухгалтеров и отвлекают ресурсы. Понимаю, это вопрос не регионального уровня. Но у нас есть право законодательной инициативы.

Опять приватизация

- Итак, вы оказались в США…

- Визит состоял из двух частей. Первая - посещение предприятий, знакомство, установление прямых деловых связей. Мы посетили PLUG&PLAY. Компания инвестирует в небольшие стартапы - фирмы, выдвинувшие новую идею. Также побывали в штаб-квартирах всемирно известных корпораций Google, INTEL, в Стендфордском университете… Вторая часть визита - участие в ежегодном российско-американском деловом саммите. Он прошел буквально семь дней назад в Сан-Франциско. Уровень делегаций очень высокий. В режиме он-лайн выступал помощник президента Аркадий Дворкович. Лично присутствовали Анатолий Чубайс, Виктор Вексельберг, посол России в США Сергей Кисляк, первые лица крупнейших американских корпораций. Был губернатор Шварценеггер. Выступал четко, убедительно, профессионально - и как публичный оратор, и как руководитель крупнейшего штата.

- Он, наверное, сказал, где взять деньги на модернизацию. У нашего государства их нет, а крупный бизнес не заинтересован в переменах: зачем отказываться от собственной монополии, если она и так хорошо срабатывает? Что американских бизнесменов побуждает рисковать и вкладывать в новое?

- При всей своей прагматичности американцы верят в идею.

- То есть идеалисты?

- Да. Они верят в то, что сначала должна появиться идея, которая потом привлекает энергию в виде денег.

- Я правильно понимаю американский подход: к владельцу ММК Виктору Рашникову приходит Кулибин с инновационным проектом, и Виктор Филиппович, в духе идеализма, дает пачку купюр?

- Нет. Не задача В. Рашникова выкладывать изобретателям пачки денег. На это должны работать институты. Они привлекают деньги от инвесторов к себе и вкладывают, куда диктует им бизнес. Виктор Филиппович как бизнесмен понимает, что отдать деньги кулибину - значит заведомо их потерять. Изобретатель их не сворует, создаст гениальный продукт, но продукт этот не будет отвечать запросам рынка. И у нас опять получится подкованная блоха: красиво, но бесполезно. Мы до сих пор, к сожалению, делаем вещи не для того, чтобы их выгодно продать и получить прибыль, а чтобы удивить и утереть всем нос. Необходимо менять институциональную среду. Как работает PLUG&PLAY? У них есть бизнес-инкубатор. Они организуют конкурс на получение грантов. Есть идея - требуется бизнес-план. Стандартный и небольшой. Я видел бизнес-план микропроцессора INTEL. Он всего на одной странице! Листочек бумаги без всяких сложных математических расчетов. Идея должна быть понятна всем: что именно создаешь и как этот продукт будет приносить деньги.

- У нас эта схема сработает?

- Уверен. Денег, повторюсь, много: и в России, и в мире. Но где российские деньги? В оффшорах. Ждут, когда в стране появится возможность для вложений. Кстати, 80 процентов иностранных инвестиций в Китае имеют китайское происхождение. А ведь деньги из Китая сначала тоже вывезли. Но когда правительство поменяло отношение к бизнесу, создало среду, которая дружественна, - деньги вернулись. Мы же, не исключено, первые серьезные деньги будем получать из-за рубежа.

- Но наш специфический деловой климат пока лишь отпугивает иностранцев.

- Согласен. Поэтому государство, понимая проблему, аккумулирует в Сколково деньги для прорывных проектов.

- Но даже если в Сколково при содействии нобелевских лауреатов по лекалам свободного общества родится какой-нибудь инновационный огурец, за пределами этой теплицы он просто обречен. Потому что продвижение любого продукта сопряжено со взятками куче чиновников.

- Нет никакого сколковского огурца и не будет. Сколково - аналог американского PLUG&PLAY - площадка, где рассматриваются вопросы по инвестициям в идеи. Причем неважно, где идеи родились - в Москве, Коркино или Копейске. Человек, который заинтересован продвинуть свой замысел, может обратиться к обученному специалисту (пока в Сколково, потом, не исключаю, аналог будет и в Челябинской области) и получить дружественное участие. Сколково - не «бериевская шарашка», а площадка для инвестиций. Это еще и неминуемая децентрализация управления экономикой. Но главное, людей будут учить превращать идею в бизнес-план.

- Планируемая продажа госпакетов акций - способ привлечения иностранного капитала?

- Да. Современная российская правящая элита во главе с президентом намерена сделать Россию понятной для инвесторов и дружественной им. За три года от продажи государственных акций крупных предприятий планируется выручить до 30 миллиардов долларов. Об этом говорил советник президента Медведева Аркадий Дворкович. Такая приватизация - уменьшение государственного контроля. Автоматически снижение уровня коррупции: если чиновнику нечего распределять, ему не за что давать взятку. Мы видим понятный и очевидный шаг элиты к вовлечению нашей страны в глобальный рынок.

- То есть позиция российского руководства, обращенная к Западу, формулируется так: вы нас критиковали за чрезмерное участие государства в экономике, теперь мы отыгрываем назад. Но факт участия государства дает вам дополнительные гарантии.

- Мне показалось, А. Дворкович сказал, что мы не отыгрываем назад, а, наоборот, идем вперед. Консолидировали стратегические предприятия, поставили их на ноги, подняли капитализацию. Теперь продаем их не за бесценок, а по нормальной рыночной цене. Продавая, уменьшаем степень вмешательства государства в экономику. По сути, это либерализация.

А не вступить ли нам в НАТО?

- В диалоге России и Америки одна из тем - вступление нашей страны в ВТО. Мы вообще туда еще хотим? Действия и заявления нашей элиты на этот счет противоречивы.

- Дворкович и Чубайс говорили о болевых точках нашего вхождения во Всемирную торговую организацию. Но посыл определен четко: мы стремимся в нее вступить. И сейчас благодаря позиции США стало понятно, что до конца года мы в ВТО вступим.

- А нас в период адаптации будет сильно трясти?

- Более 300 лет назад кардинал Ришелье сказал: «Если вы уклоняетесь от игры, вы ее проигрываете». Я разговаривал со многими представителями нашей политической и бизнес-элиты. И понял, что по вопросу вступления в ВТО элита едина во мнении: в организацию входить нужно. Потому что если мы не там, то в экономических взаимоотношениях с передовыми странами находимся в позиции недоразвитого младшего брата. Мы должны вступать в ВТО, чтобы не только получать преференции, но и влиять на ее политику для роста нашей конкурентоспособности. Демонстративный поворот России в сторону Таможенного союза с Казахстаном и Беларусью - продуманный, правильный, действенный тактический ход. Его цель - показать Западу, что мы не бедные родственники и у нас есть альтернатива. Но генеральная линия - вступление в ВТО. Более того, считаю (возможно, приведу в ужас своих оппонентов), что нам нужно вступать в НАТО. Для оказания действенного влияния на работу этой организации. Почему нет?

- Не получится ли так, что вступление в ВТО не только не поможет зарождению отечественного производства электроники и бытовой техники, но позволит зарубежным конкурентам задушить и продовольственный сектор?

- ВТО подтолкнет нас к производству качественного продукта. Без этого с места ничего не сдвинется. Наши чиновники в основном лодыри. Им, главное, уйти от ответственности, игнорируя в том числе активную часть общества. Сейчас этим можно заниматься безнаказанно. Но в открытой и агрессивной экономической среде жизнь изменится радикально. Государство вынуждено будет вводить прозрачные таможенные правила для выгодного импорта не товаров, но технологий и комплектующих. Это и есть один из стимулов к развития внутреннего производства и спроса. Важно понять: в мире уже развернулась глобальная борьба за конкурентоспособность. Раньше она окрашивалась в кровавый цвет (вспомните мировые войны). Сейчас более цивилизованные формы. Глобальная конкуренция сплачивает нацию, заставляя ее двигаться вперед. Это сегодня элита может позволить себе попадать под влияние кланов и лоббистских групп, потому что расслаблена. Но когда, после вступления в торговую организацию, появятся первые потери (потом они компенсируются), это позволит нашей элите и активной части общества консолидироваться перед внешними конкурентными угрозами и вызовами.

- Значит, южноуральскому куриному мясу ВТО не грозит?

- И макаронам тоже.

В Google можно поспать

- Вы упомянули Стендфорд как ключевое звено инновационной инфраструктуры Калифорнии.

- Альма-матер.

- Да. У нас такая альма-матер есть, особенно в технической сфере?

- Стендфорд действительно напоминает кормящую мать. Другой образ - благодатная земля, на которой растут идеи. Но есть еще люди, общественные механизмы, институты, оплодотворяющие эту землю. Назовем их общим словом «папа». А папа - это деньги, инвесторы.

- С папой мы разобрались, и, насколько я понял, при желании его можно найти…

- Мама у нас тоже есть. Кстати, Стендфорд похож чем-то на наш ЧелГУ. Он такой академический, классический. Не хочу обижать ЮурГУ, очень хорошо к нему отношусь, но он все-таки напоминает завод с массовым производством. А Стендфорд - образовательная элита. Я считаю, мы должны объединить научную мысль ЧелГУ и ЮУрГУ. Говорю не об административном слиянии, а о площадке, которая бы была интеллектуально кормящей матерью. Ученых и просто людей, которые могут генерировать идеи, у нас очень много. Возможно, пока они чувствуют свою сиротливость и ненужность. Наша задача - убедить этих людей в том, что их идеи востребованы. Представляете, как это вдохновит! Творческим личностям зачастую даже деньги не нужны в той мере, как необходимо признание.

- Творческих людей еще убивает бюрократия. Вам не кажется, что наша академическая наука забюрократизирована не меньше любой чиновничьей структуры?

- Можно отвечу примерами из поездки по США? Первый пример: меня поразил Google. Компания - несколько гектаров красивой, дружественной территории, где можно полежать на лужайке, покататься на корпоративном велосипеде. В офисе нет никаких отделов, табличек. Могу прислать фотографию, где сотрудник крупнейшей корпорации спокойно спит на диване. Персонал бесплатно кормят дважды в день. На заседание рабочей группы можешь по согласованию с коллегами приходить, когда тебе угодно. Абсолютно никакой структуры. Просто перед рабочей группой ставится задача, и все, что от нее требуется, - соблюдение сроков выполнения. Если есть результаты, тебя стимулируют зарплатой. Если очень хорошие результаты - становишься акционером. Это первое. Второе. Я очень хорошо понимаю нашего президента, который говорит, что нужна новая площадка по импорту, экспорту и созданию инноваций. Старые структуры создавались людьми, которые далеки от сетевых культур. Вся наша наука служила потребностфм оборонки, а это жесткая вертикаль. Одним из создателей атомной бомбы - хай-тек ХХ века - был Берия. И советская наука не исчезла, она лишь стала называться российской. Ее не надо уничтожать, но альтернатива и конкуренция просто необходимы.

- Имеете в виду американский опыт?

- Нас критикуют: «Хотите просто взять кальку с Кремниевой долины и привести ее сюда». Неправда. Мы понимаем: калька здесь не сработает. Сравните французское и калифорнийское вина: сорта винограда те же, а вкус разный. То же и с инновациями. Мы должны изучить западный опыт и попытаться воплотить его здесь с учетом наших возможностей и даже наработок советской науки. С инновационной точки зрения академическая наука - это не совокупность юридических лиц, а живые люди с мозгами и идеями.