«Что происходит?» Главу Челябинской области шокировал волк в городском парке

Организаторы «Полного артхауса» (самые главные - московский киновед с челябинским прошлым Вячеслав Шмыров и челябинский арт-директор фестиваля Тамара Мордасова) уже второй раз экспериментируют с форматом пресс-конференции, предшествующей началу фестиваля, делая ее открытой для всех челябинцев.Затея рискованная: с одной стороны, событие вызывает сверхординарный интерес и аншлаг (год назад на пресс-конференции с Андреем Звягинцевым люди только что на люстрах не висели, на Сокурова тоже собрался полный зал), с другой, нет ведь никакой защиты от дураков, экстремистов и просто городских сумасшедших, и угроза превращения пресс-конференции в стихийный и плохо управляемый митинг весьма реальна.
Люди «с улицы» порой задавали вопросы, которые у журналистов возникают довольно редко (нас ведь все больше «творческие планы» интересуют да особые взаимоотношения Сокурова с президентом Путиным, не раз проявлявшим личный интерес к творчеству и общественной деятельности земляка-петербуржца), и получалось не интервью, а полноценный диалог большого художника, настоящего гражданина своего Отечества и современного российского общества.Всего диалога не охватишь, конечно, вот лишь краткие фрагменты из того, о чем говорил Александр Николаевич Сокуров в Челябинске.
Нам в стране сейчас нужно 100, ну 80, кинодебютов в год, чтобы могли выделиться 3-4 крупных фигуры режиссеров, за которыми будущее. Это системная проблема, которую должны разрешить министерство культуры Российской Федерации и сообщество кинематографистов.Причем, какая-то часть кинематографистов моего поколения или чуть моложе должны на год-полтора-два отказаться от собственного производства, чтобы на эти пару лет отдать все возможности молодым ребятам. Из этих 100 дебютов 70 процентов смотреть будет невозможно, но это нормально.
У нас есть московское княжество и его кинематограф, но нет кинематографических сил, которые могли бы создавать производство у вас здесь, в Иркутске, в Мурманске, в Вологде, в Архангельске, в Омске, где-то на Северном Кавказе, на Кубани…Люди по-разному смотрят на мир, по-разному его воспроизводят в кино. Мы нуждаемся в новых взглядах, новых сюжетах, новых социальных и эстетических открытых окнах. А сегодня российский кинематограф - это кинематограф кучки, группки московских борзых ребят, которые очень быстро получают доступ к деньгам и возможностям. И даже дебюты в этой системе - результат очень слаженных корпоративных интересов, а не широкого отбора. Если не будет разнообразия людей и регионов, ничего не будет.
Из моей группы я один остался в профессии. Естественный отсев как результат несудьбы, невезения, глупости, алкоголизма, ненастойчивости, недисциплины. Очень трудно выдержать борьбу с самим собой. Других врагов, по-настоящему масштабных, у режиссера нет.А будущего режиссера создает самообразование. Просвещение свое собственное. И писать, писать и писать. Формулировать замыслы, непрерывно постоянно работать. И конечно, требуется мужество. Режиссура - мужское дело, все женщины-режиссеры, которые достигли какого-то результата, посмотрите, что с ними происходит в психофизическом плане. Требуется колоссальное мужество и работа. И тогда обязательно победите, не сомневайтесь.
Сколько раз я говорил Путину и губернаторам: давайте создавать такие фонды, давайте создавать условия для тех, кто дает деньги на развитие искусства, снижать налоги.Но все попытки создания альтернативной системы экономического обеспечения художественного творчества пресекаются на корню. И все наши общественные фонды сейчас занимаются либо благородным делом лечения детей, либо политикой. А кто будет заниматься культурой?
И «Франкофонию», свой фильм о Франции, делал как человек русской культуры. Но если я не нужен здесь (а система российского кинопроката и прикормленная, развращенная массовым визуальным товаром публика не предполагают востребованности таких режиссеров, как я), что ж, буду работать там, где меня понимают. Я обязан работать, пока есть силы.А своим выпускникам режиссерского курса говорю: «Уезжайте. Не стойте на месте. Не ждите подачки от чиновника, который снизойдет до вас и что-то промычит. Не теряйте жизненного времени. Будет душевная потребность - вернетесь».
Но та же советская государственная практика обеспечивала одинаковый доступ к образованию. Советская система создавала и равновеликую, равнозначную систему качества образования.Я из очень простой семьи, приехал из города Красноводска Туркменской республики сдавать экзамены в Институт международных отношений, успешно сдал их и был бы принят, если бы не медкомиссия. Поступил на исторический факультет университета в Горьком, где рядом со мной не училось ни одного человека из высокообеспеченной семьи.
А сегодняшнее образование стало сословным. И все мои попытки протестовать разными формами против платы за высшее образование привели к тому, что у меня испортились отношения с очень большим количеством не только чиновников, но и тех, кто руководит университетами, ректорами. Я говорил президенту, что при такой сословной системе образования никакой новый Шукшин из деревни Сростки у нас не появится.
В каждой критической ситуации идем в суд. А там против нас - девелоперы, строители - богатейшие люди. Члены правительства. Но мы шаг за шагом делаем свое дело. И уже не страшно. Мне много раз угрожали: знаем, где ты живешь, как возвращаешься домой, где твой подъезд… Были попытки силового воздействия. Но разве это что-нибудь решает, разве моя собственная жизнь что-то стоит? Поставленная нами задача гораздо выше.Сейчас мы занимаемся судьбой адмиралтейства (в этом памятнике мирового значения не был ни один архитектор, журналист или общественник, министерство обороны держит оборону), предстоящей реконструкцией Русского музея, к которой масса вопросов, и многим другим.
Я видел несколько домов, которые просто сокровище, а они стоят заколоченными, брошенными, не сегодня-завтра будет поджог, и они сгорят. Что это такое?Обратите внимание руководителя вашего города, что полтора года назад президент страны подписал документ о новых основных принципах культурной политики. Там написано: категорическая борьба за сохранение архитектурно-культурного наследия. Но ведь все это происходит еще и потому, что мы это позволяем делать, не требуем ответа от власти. А нужны постоянные встречи с общественностью, главный архитектор и руководитель города каждый месяц должны в прямом эфире отвечать на вопросы горожан. Делается ли это?