Александр Коробкин: "Всегда на поле боя трое: врач, больной и болезнь"

Тем не менее, в области накоплен опыт их своевременного распознавания и лечения. Об этом рассказывает заведующий гематологическим отделением Челябинской областной клинической больницы (ЧОКБ), кандидат медицинских наук, главный гематолог Челябинской области Александр Коробкин.

- Александр Владимирович, говорят, что кровь - уникальная субстанция, аналогом которой может быть только морская вода?

- Аналога человеческой крови на сегодня нет. Если бы он был, то не нужны были бы доноры крови. И думаю, еще долго этих аналогов не будет, хотя работы в этом направлении ведутся давно. Речь о тех же клетках крови, только выращены они на специальных питательных средах.

В отношении сравнения с водой…У этих субстанций действительно есть общие черты. Кровь имеет больше сотни разных состояний и вода имеет столько же состояний в зависимости от температуры, давления, объемов, кристаллической решетки, которая может сильно меняться.

- Сейчас много пишут о влиянии слова на кристаллическую решетку воды: ругаешь - будет один эффект, хвалишь, - другой. Можно таким же образом воздействовать на кровь - «заговаривать» ее?

- Я такого не видел.

- А получить информацию о человеке по составу крови можно?

- Кровь способна «рассказать» о многом: поле, примерном возрасте, склонности к тем или иным заболеваниям. Все зависит от того, насколько глубокое проводится исследование.

К примеру, молекулярно-генетическое позволит даже у внешне здорового человека найти специфические маркеры будущих заболеваний и в каких-то случаях уберечь от их осложнений (пример с Анжелиной Джоли).

Обычный общий анализ крови тоже может много чего поведать, но это так называемый скрининговый метод. Он позволяет выяснить, что, допустим, этот человек здоров и можно на этом остановиться, а вот у этого что-то не так и требуются более углубленные исследования и не только крови, но, возможно, и костного мозга.

- Сегодня Урал - не самое благополучное место в плане экологии. Влияет ли это на рост заболеваний крови?

- Спору нет, загрязнение окружающей среды - в числе важнейших факторов, вызывающих гематологические болезни. Но не определяющий.

Период повышенного риска лейкозов и лимфом после аварии на «Маяке» 1957 года уже прошел и сейчас уровень гематологических заболеваний на этих территориях практически не отличается от обычных. Значительно больше вреда приносят курение, неправильный образ жизни. Но отношение населения к ним благодушное - дескать, подумаешь, вредная привычка…

Вообще заболевания крови на Урале не относятся к числу самых распространенных. Но они достаточно серьезные. Самые сложные из них - лейкозы и лимфомы. Они имеют опухолевый патогенез и развиваются по принципу опухолевой прогрессии.

Например, острый лейкоз. Это злокачественная опухоль костного мозга, то есть опухолевыми являются сами клетки крови, а она есть во всех органах. Поэтому если период развития локализованных злокачественных опухолей от появления зараженной клетки до метастазов может составлять несколько лет, то острый лейкоз начинается сразу как рак четвертой степени с метастазами везде.

К болезням крови относятся также анемии, связанные с низким гемоглобином и возникающие, как правило, из-за дефицита витаминов, железа, разрушения крови и так далее. Отдельная группа - кровоточивость, геморрагические диатезы, примером которых может служить гемофилия.

Почему сложно говорить о причинах опухолей? Время, когда первая клетка мутировала, до клинического проявления этой опухоли, как я уже сказал, может составлять несколько лет. То есть для того, чтобы ее распознать, надо чтобы практически здоровый человек пришел к врачу.

Отсюда переходим к всеобщей диспансеризации. Но отношение к ней жителей области несерьезное.

- Что должно насторожить человека, чтобы он обратился к врачу?

- Немотивированно длительная температура без признаков инфекций, кровоточивость, кровоизлияния на коже как в виде мелких точек, так и по типу спонтанно появляющихся синяков, увеличение лимфоузлов и селезенки. Еще - частые инфекции, слабость, сердцебиение, одышка, бледность, иногда желтуха, связанная с низким гемоглобином.

- Болезни крови излечимы?

- Многие острые лейкозы и лимфомы сегодня излечимы. Удается достичь очень хороших результатов при хроническом лимфолейкозе и миелолейкозе, множественной миеломе, но болезнь остается.

- То есть человек продолжает быть носителем болезни, но остается жить?

- Не только жить, но и работать и при этом необязательно находиться на инвалидности. Известны случаи, когда женщины с острым лейкозом становились матерями. Но надо знать, что лечение таких заболеваний требует от больного терпения и мужества.

Поскольку врачи не могут избирательно «убить» только больные клетки, «убивать» приходится все - и здоровые, и больные. В костном мозге после химиотерапии пусто.

Пациенту переливают донорскую кровь, надолго помещают в изолятор с идеально чистой средой и если развивается ремиссия, повторяют процедуру еще несколько раз, потому что одним курсом уничтожить весь клон опухолевых клеток невозможно.

После каждого курса химиотерапии проводятся исследования: мы анализируем, условно говоря, 100 клеток на предмет наличия опухолевых. То, что среди этих ста их нет, ни о чем не говорит - опухолевой может быть 101-я клетка. Потом исследуем 500 клеток, потом тысячу, десять тысяч.

Современные методы позволяют анализировать миллион клеток, на каком-то этапе найти хромосомную поломку и оценить глубину ремиссии. Или не найти этой поломки, потому что опухолевая клетка может оказаться в другом миллионе и через какое-то время дать рецидив.

- Остается только уповать на Бога…

- Уповать нужно на себя и на врача. В каждом враче заложено чувство сострадания к пациенту.

Раньше, когда я только начинал работу, нас учили: всегда на поле боя трое: врач, больной и болезнь. Если больной объединялся с врачом, то он побеждал болезнь. Если не объединялся, то мог и не победить.

Сейчас на поле те же трое, но врач и больной разобщены. Врач должен все время думать о соблюдении формальных правил и инструкций, работать под страхом жалоб и проверок, в условиях постоянного стресса. Что-то здесь не так. Там, где пациент верит врачу, результат лучше.

- Александр Владимирович, вот уже 15 лет вы бессменно возглавляете областную гематологическую службу. Какие у нее перспективы?

- У нас на вооружении уже есть отличное оборудование: проточный цитометр, метод ПЦР для молекулярно-генетических исследований и другое. Разработаны высокотехнологичные лекарства для лечения некоторых лейкозов, больные получают их бесплатно по программе «7 нозологий».

Благодаря поддержке главного врача Челябинской ОКБ профессора Дмитрия Альтмана достигнута договоренность о создании в нашем отделении палат интенсивной терапии с автономной вентиляцией для больных с лейкозами. Это позволит повысить степень изоляции пациентов и защитить их от тяжелых инфекций после курсов химиотерапии.

Хотелось бы надеяться, что такие же возможности развития появятся и у гематологического отделения в Магнитогорске.

- Как вы стали гематологом?

- Благодаря моему учителю заведующему кафедрой факультетской терапии, профессору Петру Демьяновичу Синицыну (в ЧОКБ можно увидеть мемориальную доску с его именем).

Я занимался в кружке у Петра Демьяновича, интересовался кардиологией, ревматологией, но когда встал вопрос о выборе серьезной научной тематики, Синицын сказал: «Мне нужен гематолог, будешь гематологом!» Характер у него был такой, что перечить ему было нельзя. И я стал гематологом, о чем не жалею.

Вспоминаю слова отца, который однажды сказал мне: «Чем глубже ты узнаешь что-то в одной области, тем интереснее тебе в ней работать». Это правда.