Будничный диалог: как стремления растворяются в алкоголизме

В руках у парня – мятый пакет. Лицо рябое, обветренное. Красные скрюченные пальцы увенчаны грязными ногтями.

– Я тут посижу с вами? Одному скучно шататься, а скоро по делам надо топать.

Согласно киваю.

– Погода сегодня такая, чего дома-то сидеть. А у меня ещё и всё с собой.

– Своё всегда носи с собой, как говорится, - поддерживаю разговор.

Парень неторопливо разворачивает пакет. В нём – пластиковая бутылочка с прозрачной жидкостью и контейнер с непонятным содержимым.

– Коктейль будете?

Мотаю головой. Спустя мгновенье собеседник продолжил:

- Меня, вообще, Дима зовут.

– Мария.

– Ну, за знакомство.

Дима ловко откручивает крышку и отпивает значительную часть алкогольной жидкости. Хочется верить, что она разбавлена водой. Хотя бы из-под крана. После он открывает контейнер и задумчиво вкушает некую полужидкую массу, оказавшуюся супом, над которым еле заметно вьётся пар.

– Вы куда-то торопитесь? – спрашиваю.

– Да на работу.

– Что за работа такая?

– Да есть у меня тут, ну такие, свои точки, значит. Но за мной ничего криминального нету. Если нужны какие услуги – обращайся, могу телефончик оставить. Я покурю, ты не против? Сама курить будешь? Угощаю, если чо.

Дима достаёт из кармана пачку импортных сигарет. Стоят такие достаточно дорого. Это логически не связывается с его внешним обликом и манерами.

– А что за сигареты? Честно говоря, впервые такие вижу.

– А шут его знает. Мама мне сигареты покупает. Сам я их редко беру. А ты, кстати, кто будешь-то?

– Студентка. Учиться вот пытаюсь. У вас есть какое-нибудь образование?

– Не, ну я учился на повара. Потом прекратил.

– И куда дальше?

– Разнорабочий я. Подай то - принеси это, значит.

– Все профессии важны.

– Или дома сидеть. Я вот щас решил искать это, на север куда-нибудь уехать. На заработки. А чо, у меня здоровье есть, всё есть, значит. Документы, если надо, я их из дома привезу. Съезжу да возьму. А на севере и работать смогу, и пенсию получать. Вас как, Мария? А то я с первого раза не запоминаю.

– Да. Но имя – это не важно.

– Для меня – важно!

Рядом с лавочкой начинают навязчиво кружить голуби, явно желающие получить провизию с человеческих рук.

– Куда летишь, магазин закрыт! – Дима непреклонен. - Куда, куда, ребята?

– Они думают, что мы их кормить будем. Голуби – птицы корыстные. Решили поживиться за наш счёт.

– Ну-ну. Семечек дадим, ага. Ну, куда вы, ребята? Чего я вам, супа налью, что ли? Я суп лучше бомжам отдам, они сожрут.

– Вон тот - самый наглый и жирный. Очевидно, что он тут главарь голубей.

– Есть что-то такое, ага. А другие – смотри – все худые!

Мой собеседник шумно втягивает носом морозный воздух и улыбается. Крылатая стая обиженно улетает на новую станцию добычи корма.

– По мусоркам лазают. Как и я раньше. Честно говорю – по мусоркам ходил. Ничего такого. Я даже там деньги отыскивал!

Представляешь, лежит бумажник. А там – купюра. Я сначала не понял, какая, значит. А потом глаза-то открываю – лежит пять тысяч. Так это мне вообще повезло, можно похмеляться. Не, серьёзно, такое было!

– Мне как-то на деньги не везёт.

– А по сто рублей я вообще часто находил. Я вот первого числа нового года, значит, первого января, смотрю, стоят люди какие-то, а я за ними в окошко наблюдаю, чо они там делать будут. Смотрю – у одного сотня падает. Из кармана. Сказал матери, что пойду мусор выкину. «Сынок, конечно, иди выкини!» – она мне так ответила. Я пошёл, смотрю – точно сотня. Зашибись, поднял. В магазин заскочил, полторашку вина взял. А потом десятчики находил, много. Вот такие пироги. А всё-таки, Бог есть. Пойми меня правильно. Бог есть, значит. Он мне помогал. Помогал, значит. Я вот сейчас пойду и ещё чириков насшибаю.

Разговор прервался. При такой резкой смене темы трудно продолжать логичный и целостный диалог.

– А ты мне, Мария, всё больше и больше нравишься. Мне вообще нравятся такие вот, как ты.

– Общительные?

– Не, ну вот такие. И чтоб в очках. Прям изюм какой-то!

Я спешно удалилась, сославшись на учебу. Остались вопросы: что будет с Дмитрием, когда он, рано или поздно, лишится материнского надзора? И как получается, что из всех стремлений во взрослом человеке побеждает тяга к худшему – алкоголю и внесоциальным поступкам?