Верное блюдо

При входе на Кировку Вас встречает не тронутый пальцем городовой. Что поразительно, и не пробуют.

У мужика с прошением к Законодательному Собранию те же приметы, но подтекст тут другой.

А вот у кокетливой дамочки правый локоток отполирован мужским вниманием изрядно. Робкий все-таки у нас народишко, в другом городе она бы грудками блистала.

Отношение к нищему у банка снисходительно-доброжелательное: лысину заласкали так, что любому фонарю фору даст.

У пенсионера на лавочке руки и трость тронуты теплыми ладонями горожан, за что им низкий поклон и спасибо тихое от людей с возрастом.

У Розенбаума основательно заиграны струны, правое колено и левый носок ботинка. Здесь все понятно и логично. Давай в том же духе, Александр!

Художник абсолютно обойден вниманием, живописцы, как и животные, у нас не в чести. Сюда бы фотокорреспондента водрузить, он бы от тоски так не потемнел.

У учительницы с ребенком основательно обступлены ноги, у ребенка голова облысела. Нет все-таки тяги к естественным знаниям у моих сограждан. Грудь учительницы темная-темная от несоприкосновений.

А у собачки пограничника в столичном метрополитене нос отполирован до совершенства. Москва — студенческий город. Правду сказать, и у нашей собачки, что у ног мужика с прошением жмется, на носике следы проблесков обозначены. Не все столицам у собак носы тереть.

А в Нью-Йорке, городе на Манхеттене, у бизнес-быка яйца до солнечной яркости доведены.

Тут все понятно, Нью-Йорк — обитель миллионеров. Вот такое Фаберже получается.

Ни для кого не секрет, что наше: и городское, и областное — всее верблюд. Догадайтесь, земляки, какую часть его тела мы с вами трем чаще всего? Я то знаю, а вы как думаете? Если скажу честно, без купюр, вы мне, понятное дело, не поверите, пойдете поглазеть, и тут вам шок на все сто обеспечен.

В чем дело, дорогие сограждане? Почему этот элемент нас так притягивает к себе? В глаза ему посмотреть боязно, вдруг плюнет экземпляр гербовый. А тем местом он не плюется, вот мы и трем его до блеска. Верное это блюдо — ладно трем сверху донизу. Нет, не стану его называть. Катитесь туда сами, а я пойду к Левше блоху щекотать.

Понять никак не могу, над кем она так смеется, дура насекомая?