Как я улетал из Барселоны в Челябинск

…Все начиналось подозрительно хорошо. Двести пассажиров чартера «Барселона-Челябинск» были вовремя доставлены в аэропорт из разных курортных городков Каталонии. Все благополучно прошли регистрацию на рейс (ну, не без драм по поводу доплаты за перевес багажа), службу безопасности, паспортный контроль, штурмом взяли магазинчики дьюти-фри и выстроились в огромную очередь в нужном терминале.

Подошло время вылета, а пассажиров никто не только не пригласил в самолет, но и не проинформировал о ближайших перспективах. Ожидание затягивалось, барселонский вечер переставал быть томным. Хотелось хоть какой-то информации. Крепкая девушка Катя с повадками менеджера среднего звена отправилась на поиски администрации аэропорта.

На законный вопрос «Почему две сотни пассажиров держатся в неведении?» ей ответили так: «Сделать объявление на русском у нас некому, а объявления на английском пассажиры русских рейсов не понимают». «Я пассажир русского рейса, понимающий по-английски, - настаивала Катя. - Объясните мне». «Вы знаете, дело в том, что по поводу вашего рейса у нас нет никакой информации».

Неведение рождало слухи. Активно обсуждалась версия неисправности самолета и того, что «слава богу, он все-таки смог довезти людей сюда». Народ, рассредоточившийся по терминалу, занимал себя кто как мог. Больше всего повезло малышам: в их распоряжении была игровая площадка. Их отцы вспомнили про наличие дешевого и доступного алкоголя в дьюти-фри. «Там есть стеллаж с литровыми бутылками виски по семь евро…».

Скоро терминальный пейзаж был разнообразен немалым количеством мужичков с этими самыми литровыми бутылками. Они отхлебывали из них так, как будто это была кока-кола. Появился свой пьяный клоун а-ля Жириновский, толкающий речи в разных концах зала. Живописные компании бодрых старушек, объездивших, кажется, весь мир («Клава, а ты была в Кении? Только в Африке и можно почувствовать себя белым человеком…»), присутствия духа не теряли. Чего нельзя было сказать о людях помоложе. По соседству начали посадку рейса в Эдинбург. «Костя, а мы можем прямо здесь купить билеты и улететь этим рейсом? У меня есть деньги на карточке…» Костя, спокойный, как слон (и размерами схожий), искренне удивился: «Ира, а зачем нам в Эдинбург? Это же Шотландия». «Мы оттуда улетим на нормальном самолете в Челябинск».

Через три часа ожидания начали выдавать ваучеры на еду в местном баре. Ваучер был аж на 4 евро: в баре барселонского аэропорта на них не разгуляешься. Но, правда, в баре Шереметьево их не хватит и на чашку кофе, а здесь кроме кофе можно было получить еще и бутерброд. Впрочем, не успела иссякнуть очередь за ваучерами, как пришли жалобщики из бара: там кончились бутерброды и почти вся иная еда.

И вот после нескольких ложных тревог (все опять выстраивались в очередь) нас запустили в самолет. «Боинг», но по возрасту явно постарше Элизабет Тейлор. И выглядел хуже. Атмосфера в салоне была, как в сауне, и толпа плачущих детей, пьяных мужиков, отчаявшихся жен и вопреки всему бодрых старушек ее не охладила.

Задержку рейса стюардессы и капитан, разумеется, объяснили нерасторопностью испанских служб, «Боинг», дребезжа и кряхтя, наконец-то взлетел и всего через шесть часов был в родном Челябинске.

…В окне такси из аэропорта - дождь, грозящий обернуться снегом, голые стволы берез, желтые листья, индустриальные пейзажи, родные лица земляков, испитые и не очень. Вдруг подступает неожиданное, сильное и щемящее (литературовед сказал бы «блоковское») чувство любви к своей Родине, такое же необъяснимое, как всякая любовь.