Слово без свободы
В последнее время в Челябинской области вновь обострились взаимоотношения власти и средств массовой информации.
Сначала охрана здания областного правительства не пропускала журналистов с видеокамерой без санкции пресс-службы. Потом видный челябинский «единоросс» Андрей Барышев лишился партбилета за «дискредитацию губернатора в подконтрольных ему СМИ».
Интерес в данном случае вызывают не сами трения: конфликты между властью и сферой медиа - явление обычное, особенно в нашей стране, где уже лет десять два этих субъекта живут по внятному биологическому закону. Его в середине нулевых озвучил президент Путин. Мол, власть, как настоящий мужчина, всегда вытается, а пресса сопротивляется. Нередко именно эта форма диалога кажется адекватной реалиям. Правда, со своей федеральной, региональной или муниципальной спецификой.
Периодически даже всплывает вопрос о состоянии в России свободы слова. Но его актуальность все призрачнее, потому что на все вопросы представители государства уже давно дали исчерпывающий ответ. Защите прав журналистов уделено в нем столь же почетное место, сколь и остальным правам граждан. Где именно это место, пусть каждый для себя решит сам.
Однако упомянутые инциденты к проблеме свободы слова, прав личности и прочей сентиментальщине имеют отношение косвенное. Куда важнее мотивы государственников, принимающих решение из серии «не пустить», «ограничить», «не потерпеть».
Вот чем руководствовался страж порядка, запрещавший парням пройти в здание правительства? Правильно, решением своего начальства. А о чем думало начальство, принимая такое решение? О том, что нечего абы кому шастать по властным коридорам? Но это же не абы кто, а люди с официальными удостоверениями. Судя по всему, трезвые. На стенах граффити не рисующие, а потому для властной обители вполне безопасные. Максимум, что они могли сделать, - это войти на какое-нибудь чиновное совещание и включить видеокамеру. На второй минуте стали бы позевывать, на третьей - камеру выключили и восвояси ушли. В чем проблема-то? Наверняка представители власти не вытворяют за своими дверями чего-то, попадающего в категорию 16+. И далеко не на каждом административном столе лежит карта военных объектов.
Вот где, спрашивается, логика мотивов при формулировке вполне рядовых, будничных приказов? Можно сказать, что эти решения касаются лишь локальной группы людей, а именно журналистов, которым заняться нечем, кроме как на потеху публике кого-нибудь подраконить.
Но беда в том, что наверняка такие же «логически обоснованные» либо схожие по природе мотивы лежат в основе многих действий властей, касающихся большинства. Для меня вполне очевидно, что, например, тонер для «бешеного принтера» Госдумы (творчество которой нам еще предстоит разгребать) готовится именно в чиновных коридорах глубинки. И казусы с журналистами это в очередной раз демонстрируют.
Что касается закона, то его место в реальной повестке правящей партии продемонстрировала мотивировка исключения из нее Андрея Барышева. Нерадивому партийцу указали не на попрание Конституции за установление контроля над СМИ, а на то, что не надо в контролируемых ресурсах ругать своих.
