«Пристани» Петра Сумина

Обозреватель газеты «Челябинский рабочий» Михаил Фонотов работает над книгой о Петре Ивановиче Сумине. Одну из ее глав мы публикуем сегодня. Это беседа с женой Сумина Ольгой Ильиничной о квартирах, в которых жила семья бывшего губернатора.

Общежитие, первая «крыша»

- Ольга Ильинична, у Петра Ивановича было три дома. Так он сам говорил. Первый дом - Россия, второй дом - область, а третий - дом…

- Санарка.

- Но, как я понял, дом семьи.

- Да, челябинская квартира. Ну и Санарка.

- Санарка, конечно, тоже. Как-никак родной дом. Но я хочу поговорить с вами о всех квартирах, где вы жили. Какие они? Как вам жилось в них? Я бы хотел объездить эти квартиры, хотя бы увидеть окна, в которые вы смотрели.

- Я думаю, в этих квартирах живут добрые люди, и можно будет зайти к ним и посмотреть наши жилища изнутри. Самая первая наша квартира - комната в студенческом общежитии. Мы же поженились на пятом курсе.

- Общежитие - по какому адресу?

- По улице Коммуны. Это первое общежитие металлургического факультета ЧПИ. В моей комнате нас было четверо. И у Пети комната на четверых. И его ребята переселились в другие комнаты, чтобы дать нам отдельное жилище. Так они решили сами. Подарок нам такой.

Так мы начинали.

Как-то мы пригласили мальчишек к себе в гости. «Приготовь чего-нибудь», - попросил Петя. А готовить я не умела. Я жила в семье, в которой мама и бабушка не работали. Меня к плите не подпускали. Мама говорила: «Придет время - научишься. Никуда не денешься. Научишься».

- Намучишься и научишься.

- Ну да, намучишься. Так вот, я купила пельменного теста - беляшей настряпать. «Сможешь?», - спросил Петя. Конечно, я же видела, как у нас дома готовили беляши. В общем, купила пельменного теста, фарша и нажарила беляшей. Парни, конечно, ели, уплетали и хвалили, но я сама-то чувствую: что-то не то. И позвонила маме. Звоню, говорю: «Мама, что-то у меня беляши получились очень жесткими». Она спрашивает: «А какое тесто ты купила?». «Конечно, пельменное». «Ну, вот… Какие же беляши из пельменного теста? Надо брать дрожжевое». Такой был случай. Петя и не вспоминал о том курьезе: «Да ладно, съели же». А я не забыла.

Потом, помню, поехали мы в деревню - заболела мама Наташа. В больницу ее положили. Дома отец один, Валя, самая младшая, еще в школе училась. Словом, приехали…

- На автобусе?

- Конечно, на автобусе. Во второй половине дня сходили в больницу к маме. Она мне сказала, что где искать и что готовить. Чем кормить отца. Хорошо. Решили варить кашу. Петя растапливает печку. Поставили чугунок с молоком. Я вымыла пшено, все посолила, подсахарила. Молоко закипело, а мы не знаем, чем схватить чугунок. Молоко течет, а мы ничего не можем сделать. Потом Петя вспомнил про ухват… Короче, у нас молоко сбежало.

Ну, ладно, с кашей не получилось.

Петя говорит: давай быстренько картошки нажарим. Папа приезжал завтракать к девяти. Его надо было накормить. Начистили картошки. А мама сказала, что у нее есть жир нутряной, в кринке. Петя принес эту кринку, я подкладываю из нее сало, жарю картошку. Но у меня на сковороде почему-то появились какие-то коричневые тянучки. Не пойму, что такое. Пробую на вкус - вроде сладкое.

Что такое? Солю, опять сладко. Короче, ничего у нас не получилось, картошку выбросили. Отец приехал, налил кружку молока, отрезал кусок хлеба, поел и уехал. Я пошла к маме в больницу. Рассказа ей все. «Ну, ты городская, ничего не знаешь, а Петя-то что?» Оказалось, что в одной кринке был жир, а в другой - яйца с сахаром. Пасха была накануне - это у нее осталось от куличей. Такой был печальный опыт.

- Ольга Ильинична, вспомните, что было в вашей студенческой комнате?

- Четыре кровати и стол. Встроенный шкаф для одежды. Тумбочки. Больше ничего.

- Одно окно?

- Да, одно большое окно.

- Оно выходило на…

- Ой, уже не помню.

- И сколько вы там прожили?

- До окончания института. Полгода. С января до июня. Сразу после защиты Петя уехал на целину, а я - домой в Стерлитамак, к родителям. А потом, в августе, он вернулся с целины и приехал к нам. Тогда-то и состоялась наша третья свадьба, стерлитамакская. Потом он уехал в Челябинск устраиваться на работу.

Где-то в ноябре звонит и говорит: «Оля, мне дают ордер на две комнаты». Мой папа был удивлен: как это, сразу две комнаты? Он всю жизнь проработал в профкоме и знал порядки в «соцкультбыте» и как трудно получить сразу две комнаты.

Комната с большим окном

Теперь надо было меня отправлять к нему. Младшая сестра вызвалась проводить, и мы с Наташкой на поезде поехали в Челябинск. Петя нас встретил. Едем, он молчит, вижу - грустный такой… «Петя, ты че?» - «Ладно, потом» - «Куда ты нас везешь-то?» - «К Нине поехали». Приехали к Нине, моей сестре. Тут-то он мне говорит: «Оля, ты знаешь, ордер у меня обратно забрали». «Как?» - «Так, вызвали в профком - извини, придется тебе еще подождать». Дело в том, что в тех двух комнатах жили пожилые люди, бывшие работники завода. И им выделили квартиру в новом доме на северо-западе. А они от нее отказались. Пришлось нам ждать.

Где-то к Новому году, месяца через полтора, дали новый ордер. На комнату. Тогда это была улица Театральная, а потом - Жукова. Угол улицы Жукова и Сталеваров. Там - комната в трехкомнатной квартире. Хорошая комната, 24 квадратных метра, высокие потолки, огромное окно. У нас ничего не было поставить в ней. Поставили обеденный стол на общей кухне, купили два или три стула. Кроватка Наташки.

Мое приданое - перина, одеяла, подушки, посуда, то, что на свадьбе подарили. Перину на пол бросили - так и спали. Потом соседка, Мария Ефимовна, отдала нам кровать. Через какое-то время приехали родители, его и мои, наши родственники. И у нас получилось многолюдное новоселье.

Что потом? Потом Петю обокрали в цехе. После смены пришел в бытовку, а его шкафчик - пустой. Одни трусы висят. Он ходил на работу аккуратно одетый, хотя и был подручным сталевара - костюм, рубашка, плащ, туфли. Все это унесли. Приходит - никогда не забуду эту сцену - после часа ночи, вижу в дверном проеме его силуэт: снизу - ботинок, выше - голая нога, еще выше широкий плащ… Начальник смены - Торба, крупный мужчина, он дал ему этот плащ. Ботинки, в которых он работал, вытряхнул из них шлак и снова надел. Голый, в трусах, завернулся в плащ… В троллейбусе, говорит, народу мало, никто ничего не заметил.

Я поднимаюсь, он говорит: «Оль, меня обокрали» - «Чего ты болтаешь? Как обокрали?» - «Пришел после смены - ничего нету». Ну ладно, обокрали так обокрали. Ужинать и спать. Утром он рассказал мне все в деталях. В цехе его попросили написать заявление на имя директора, и ему компенсировали сто с чем-то рублей. И мы на эти деньги купили диван. Чтобы отдать соседке кровать. Хороший такой диван, раскладывался, четверым можно было спокойно на нем спать. Это была наша первая покупка. Потом потихоньку покупали другие вещи. Зарабатывал Петя неплохо.

- Воров так и не нашли?

- Нет, конечно. Ребята ходили на барахолку, высматривали, не продают ли наши вещи, но…

- А что, шкафчики не закрывались?

- Нет, не закрывались.

Комнаты - две, три, четыре…

- Ольга Ильинична, я уже знаю, что потом вам выделили двухкомнатную квартиру на северо-западе.

- Да. Мы переехали. Не сразу, с уговорами - я противилась. Тут-то пришло письмо, из Гипромеза: если я до февраля не выйду на работу, то мое место будет занято. Я заволновалась. Декретный отпуск у меня до июля. Как быть? Но тут у Пети умер отец, мы поехали в деревню на похороны, а моя мама осталась с Наташкой.

В Санарке пробыли с неделю, и, когда вернулись, мама говорит: «Я уже привыкла к Наташке, наверное, ты выходи на работу, а Наташку я заберу». Петя взял отгулов три дня, и мы увезли маму с Наташкой в Стерлитамак, вернулись, и я вышла на работу.

- Вам понравилось первое «собственное» жилище?

- Дом хороший, квартира хорошая, на четвертом этаже, двухкомнатная, раздельные комнаты. Даже кладовочка. И кухонька, не маленькая. Совсем комфортно стало позже, когда с соседями подружилась.

- Адрес помните?

- Адрес… Комсомольский проспект, 61а. А номер квартиры забыла. Там мы прожили три года. Следующая квартира - на улице Сони Кривой, там магазин «Семья». Я уже говорила, что эту квартиру Петя преподнес мне как подарок к Восьмому марта. Три комнаты. Что и говорить, хорошая квартира. Большой зал. И две комнаты метров по восемнадцать.

Мы там сами ремонт делали, обои клеили, белили-красили. Плохо было то, что нас часто заливали сверху, но, признаться, и мы заливали соседей этажом ниже…

А следующую квартиру дал нам Николай Дмитриевич Швырев. Когда она освободилась, он настоял, чтобы Петя ее занял. Тоже четвертый этаж. Вскоре Ведерников - он уже жил в Москве - предлагал переселиться в квартиру, которую он освободил. А там пять комнат. На этот раз я наотрез отказалась.

Слишком долгожданный особняк…

- Ольга Ильинична, теперь расскажите о доме, в котором теперь живете?

- Мы с Петей всегда мечтали жить в своем доме. Сначала - в Санарке. Петя все выбирал там место. Есть любимые семейные места. Петя облюбовал Мишкину заимку. Там речка рядом, в ней бьют ключи, вода очень холодная. Просто ледяная, даже летом. И лес радом, и поле… Туда мы ездили, пикнички устраивали. И он с братом Анатолием планировали, какая у них будет усадьба. Чтобы все было и, обязательно, конюшня. Но Толик умер.

Мы продолжали думать о доме, но уже с другими вариантами. Хотели обязательно где-то взять землю. Первый раз взяли участок, недалеко от Петушков. Какое-то время его держали, потом отказались. Все некогда ему. Тут такие должности пошли - не до земли, не до усадьбы. Еще были попытки, но без успеха.

Так мы ковырялись, ковырялись, пока Юревич не выделил нам это место. Здесь нам понравилось.

- А чем понравилось?

- Тем, что никого рядом нет. Тишина. Нет автомобильного движения. Дорога по улице Татищева в будущем будет оживленной, но она далековато от нас. Очень важно, что можно было подключиться к коммунальным сетям. На таких усадьбах обычно не обходится без выгребных ям, а у нас была возможность подключиться к сетям. Это к тому же и удешевило строительство.

- Это окраина, но уже есть улицы с названиями?

- Да. Прямо перед нами - улица Вересковая, поперек - Тюльпанная. Тут такие ботанические названия. А где дорога _ улица Татищева. Мы долго выбирали проект. Сначала хотели построить дом только для себя. Но не потянули. К тому же здоровье у Пети ухудшилось. Он стал слабеть физически. И он решил: «Будем строит вместе с детьми». Но Юля с Владимиром на такие расходы еще не были готовы. Особого бизнеса у них нет, чтобы зарабатывать большие деньги.

Решили строить с Виктором. Правда, и он не вылезал из кредитов, но потихоньку строили. Что еще? Планировали по одной стоимости, даже сторговались на 15 тысяч за квадратный метр, а потом все строительные материалы стали дорожать, и мы «сели». В результате строились семь лет. Если не больше. Мы, без Пети, переехали сюда в 2011 году и еще целый год строились. Достраивались. Когда мы сюда переехали, тут не было пола, не было лестниц. Все это достраивалось при нас. Наш переезд должен был подстегивать строителей.

- Значит, вы строили с перерывами?

- С перерывами.

- У вас уже проект был на две семьи?

- Да. У них своя половина, у нас - своя. У каждого свой вход.

- Я не хочу вдаваться в подробности, но все-таки спрошу. Петр Иванович много лет работал губернатором, при хорошей зарплате, и вы, наверное, могли откладывать деньги и набрать необходимую сумму на особняк.

- Да, мы и откладывали. Но к тому же нужны были средства на лечение Пети. Да и жить надо было на что-то.

- А сами кредитов не брали?

- Не брали. На отделке как договаривались? Они работают, мы набираем необходимую сумму и рассчитываемся. Дом еще не совсем закончен, какие-то детали, украшения надо еще монтировать, но за них еще надо заплатить.

- Вы предполагали, что будете жить здесь, а не в городе?

- За несколько дней до смерти, четвертого января, мы с Петей до поздней ночи разговаривали на всякие житейские темы, он не мог уснуть - это был наш последний разговор, тогда мы говорили и о переезде. До того, месяца за полтора, мы приезжали с ним на стройку. Осмотрели все. Потом по лесу погуляли. В лесу полно строительных свалок. И Петя говорил: «Заедем, первым делом лес очистим от мусора».

А в ту ночь он мне сказал: «Если я буду уже совсем плохой, не смогу сам передвигаться или что еще, ты все равно возьми меня в дом - ладно?» Я ему: «Ты о чем, Петя?» А он: «А то в какой-нибудь дом престарелых отдашь?» Я ему: «Петя, как у тебя язык поворачивается такое говорить?» Он: «Я не хочу тебя обидеть… Но вдруг ты не захочешь, чтобы я умер в новом доме»…

- Он не был уверен в вас?

- Что-то вдруг у него какие-то сомнения возникли.

- Конечно, он не мог не думать о смерти. О ее близости…

- Но он об этом говорил совершенно спокойно. Как-то был готов к этому. Он всем-всем дал свои наказы. Как жить, чем заниматься. К кому обращаться за помощью. А к кому не обращаться. Разговоров много было за полтора месяца в больнице.

- Ольга Ильинична, а как Петр Иванович относился к этому дому? Не опасался ли он разговоров о том, что Сумин построил себе особняк - небось не на свои деньги?

- Нет. Нас больше беспокоило состояние его здоровья. Все помыслы были о том, как победить болезнь. Да, мы взяли много земли. Это была его идея. Он очень любил лошадей и надеялся построить конюшню. Хотя бы для двух лошадей. Он говорил, что у лошади - человеческая душа. С ней можно говорить, и она тебя поймет.

- Да, я тоже знаю лошадников, которые говорят о лошадях невероятные вещи.

- Он даже говорил, что лошадь умнее человека. Но он не увидел задуманное в реальности, поэтому не беспокоился, что подумают об этой затее. Мы взялись строить еще и потому, что он понимал: деньги нельзя копить, надо их куда-то вкладывать. Держать их смысла нет. Дом - своего рода копилка. Так он считал. Я была вообще против этого строительства.

Я такой человек, что трудно ухожу от того, к чему привыкла. Новшества - не по мне. Меня не трогайте. А он - непоседа. Все время куда-то стремился, чем-то увлекался. Даже рыбалка и охота часто были поводом для решения каких-то проблем, для встречи с какими-то людьми. Место это, конечно, хорошее. Тишина, чистота. Зимой у нас снег всегда белый, не то, что в городе. И лес рядом.

- Клещей не боитесь?

- Клещи есть, но участок мы обрабатываем от клещей, а если уходим в лес, то обрызгиваемся… Вообще-то мы с Петей всю жизнь по лесам. За 42 года мы в отпуске два раза были на юге, в Крыму, и один раз отдыхали в Карловых Варах. Остальные годы _ в деревне. Правда, брали путевки на Кисегач, на Увильды. Совсем-то прибедняться не буду.

- Петр Иванович не хотел туда, к морю, на пляж?

- Не хотел. Ни меня, ни его это не привлекало. Лучше - в Санарку. Или в Стерлитамак. Какие места в Башкирии!.. Стерлитамак стоит на трех реках. И есть место, где сходятся три реки. Разлив такой. Там рыба кишмя кишит. Мы туда все время на рыбалку ходили с ребятишками. Потом - грибы, ягоды. Всегда запасали, сад не нужен был.

- В Кисегаче - в санатории отдыхали?

- Сначала - в санатории, потом - в «Граните».

- Ольга Ильинична, нам осталось сказать о доме в Санарке. Он какой?

- Хороший дом. Большой. Он стоит до сих пор. Там было три комнаты, большая кухня, сени, где собирались летом - по 16-17 человек. Был сеновал, мастерская. Целая усадьба. Двор камнем выложен. Стайки. У них были и коровы, и овцы, и лошади. Хозяйство держали большое.

- А вообще-то Сумины, при их трудолюбии, могли бы и в кулаках оказаться.

- По крайней мере, баба Наташа - из кулацкой семьи. Их тогда разогнали - кого куда. Из дома выселили. Его занял сельский совет. Деда посадили, а бабушка вырыла землянку и с ребятней жила в ней. Бабушка Матрена была знатной повитухой, только у нее дети рождались живые. За услуги ей давали продукты. Тем жили. А деда Ивана к кулакам не причислили, но хозяйство у него тоже было крепкое. Семья большая, все работали. Дед так на работе и умер…