Родной. И любимый?

Есть ли у нас власть над языком? Можем ли мы по своей доброй воле его защищать, беречь и «чистить», а по злому умыслу - засорять, загрязнять и калечить? Или язык - стихия, подобная, например, атмосфере, которой нам управлять не дано?

Для начала сошлюсь на Н. Карамзина. Он сказал: «Слово входит в наш язык самовольно». То есть язык нас ни о чем не спрашивает и никак не учитывает нашего мнения.

Другие, однако, очень беспокоятся о судьбе русского языка и настойчиво требуют «что-то» делать. Например, оградить его от иностранного влияния и, в частности, от «обогащения» английскими словами.

А писатель Лариса Васильева считает, что «борьбы с иностранным влиянием не надо», что «русскому языку, возможно, давно не хватало англицизмов и американизмов. Сейчас они появились».

Сотрудник «Радио Свобода» Петр Вайль находит, что «в англо-саксонском мире мы не сможем существовать без английского языка, поэтому ему надо придать статус второго государственного».

Еще одно мнение - Ю. Прохорова, ректора Института русского языка. Он обещает, что «русский язык как иностранный когда-нибудь заполонит весь мир». Когда же это произойдет? «Как только за рубль начнут давать 25 долларов».

А что, в самом деле язык связан с деньгами? Я думаю, связан. Один язык «переливается» в другой только на потоке энергии и силы. Более сильная экономика переправляет свою лингвистику в экономику более слабую - это естественный закон сообщающихся сосудов.

Вместе с механизмами, товарами, технологиями и всем остальным экспортом границу переходят и слова. Не потому английский язык звучит на всех континентах, что он так хорош и любим, а потому, что могущественно государство, которое говорит на английском языке. И если это так, то понятно, как противодействовать проникновению чужой речи в родной язык, - надо «всего лишь» поднимать экономику своего языка и само свое государство.

Как и всякая стихия, язык непредсказуем и неисповедимы пути его. Нет внятного объяснения того, что в ХIХ веке русское дворянство перешло на двуязычие. Почему, в самом деле? Потому что оно оторвалось от народа? Потому что лишилось чувства патриотизма? Потому что ему не хватило гордости, достоинства или ума? Потому что оно попало под влияние странной моды? Но оно же, русское дворянство, которое общалось по-французски, в том же веке на русском языке сотворило великую русскую литературу. Что нам сказать Льву Толстому, который обильно насытил «Войну и мир» французскими текстами? Чем его «оправдать»? Мы понимаем, а он не понимал? Но, может быть, сопоставить Россию и Францию тех лет и выяснить, что перевешивало на весах истории? Франция «почему-то» заставила Россию говорить на своем языке, а России, чтобы подарить Франции несколько слов, потребовалось победить Наполеона.

Говорят, что заимствование чужих слов полезно. Та же Лариса Васильева успокаивает нас: «Русский язык эгоистичен. Взял отовсюду, а что дал?» И советует: «Не надо ныть». Дескать, ничего с языком не случится, не пропадет.

И я надеюсь на это. Однако нельзя впадать и в самоуверенность. В истории пропал уже не один язык. И даже такой, казалось бы, сильный, как латынь. Правда, латынь обессмертила себя тем, что почти целиком перенята другими языками мира, но это - не правило.

Наверное, каждому из нас и даже всем вместе язык не очень-то послушен. Мы не в состоянии договориться даже о том, чтобы, например, исключить из употребления какое-то слово. Но одно нам все-таки позволено - любить свой язык. Удивляться ему, как чуду, сотворенному людьми. К сожалению, в школе русский язык, уже традиционно, - самый скучный предмет. Потому что сведен к сплошной зубрежке. Ученикам не дают «пощупать» само слово, повертеть его в руках, рассмотреть на свет и против света, поискать его корни, сопоставить его значение и звучание, а потом поискать его место в предложении, нити, связывающие его с другими словами, построение самой фразы… Интересно, как язык осваивает, приспосабливает к себе чужое слово. Еще, может быть, интереснее, как он «играет» своими словами. Как, например, слово «крутой» он своенравно и неожиданно перевел из области географии и рельефа в сферу нравственности.

Да, владеть другими языками - хорошо. В том числе и потому, что в сравнении с ними лучше понимаешь свой, родной.

Язык надежно защищен тогда, когда любим.