Он ушел от нас еще дальше…

Ушел из жизни Валерий Иванович Беляев. Не сам ушел, не хотел уходить, надеялся еще пожить, но тромб перекрыл ему дыхание… Ему было чуть больше семидесяти.

Он много лет жил в Еткульском районе, у деревни Копытово, в двух-трех километрах к северу от нее, у клюквенного болота, где получил в собственность часть берега, где вырыл землянку, где взрыхлил грядки под картошку и овощи, где высадил деревья. Более чем непритязательный быт, более чем скромный стол (случалось, жил впроголодь), более чем изнурительные будни - на все он согласился ради своей независимости и свободы.

Люди, подобные Валерию Ивановичу Беляеву, встречаются, но очень редко. Может быть, один из миллиона. Его уникальность в том, что он не мог жить среди нас, грешных. Он был лишен способности пройти мимо несправедливости во всех ее проявлениях. Мы-то приспособились жить в нашем несправедливом мире, иные из нас в нем, как рыба в воде, а он - не мог. На любую несправедливость он бросался с открытым забралом, не думая о том, хватит ли сил ее одолеть. И когда понял, что несправедливость в нашей жизни на каждом шагу, ушел от людей. Сначала затерялся в тайге на северном Урале, а потом перебрался к клюквенному болоту у деревни Копытово.

Без людей, в одиночестве, в отшельничестве, ему было лучше. А люди, приезжая к нему, удивлялись этому диковинному человеку, тому, что он не как все, подозревали, что это какой-то «чудак» или как-то в жизни провинившийся. И уезжали, довольные тем, что они не такие, что у них все, как у людей. И только редкие из них догадывались, что он - лучше всех.

Такие-то обычно и достигали доверия Беляева, дружбы с ним.

Валерий Иванович Беляев был ученым. И в своей землянке оставался им. Он утверждал, что постиг одну из величайших научных проблем - природу «единого поля». Он надеялся, что наша беседа об этом, опубликованная в «Челябинском рабочем», привлечет внимание «столпов» науки, и он откроет им формулу «единого поля». К сожалению, не откликнулся никто, и, наверное, ту формулу Беляев унес с собой. Уже перед самой смертью Валерий Иванович звонил мне из больницы и сообщил, что напишет обращение к ученым о том, как «укротить» капризный коллайдер, но не успел передать его.

Наша газета много лет навещала Беляева, чем могла, помогала ему. Мы были дружны. И последнее, что мы могли сделать, - бросить в его могилу на Градском кладбище горсть земли с грядок у клюквенного болота…