Поэт родился, поэт умер...

Оба – нобелевские лауреаты и политические деятели. Творения обоих полны многослойной образности, неподдельных чувств и различных находок. Чем не повод поговорить о поэзии в разных проявлениях? Среди них – недавняя книжная новинка и местный литературный процесс.

Но для начала несколько цитат из упомянутых выше авторов, которые даже в переводе свежи и ясны. Хотя поэзию, конечно, нужно читать в подлиннике, ибо ее звучание самоценно само по себе и может иногда гипнотизировать. Так Я. Сейферт запечатлел свои воспоминания о хирургической операции:

Я лежал на боку,

руки были свободны,

их держала сестра на коленях

за моей головой...

Я ее обхватил за бедра

и судорожно прижал –

так водолаз хватает

амфору, с ней всплывая...

А это из венка сонетов, посвященного Праге: «Снимите каменные шлемы, / Сирены, прочь привычный вид! / Ведь все равно, хоть мы и немы, / Сирена совести гудит!». Показательна и биография поэта: в молодости он сменил коммунистическую партию на социал-демократическую. Позднее вовсе отходил от политики. В 1969 году его избрали президентом Союза писателей Чехословакии, однако через год сняли за отказ поддерживать цензуру, введенную после Пражской весны. Испытавший сильное влияние авангарда в молодости (им отмечены книги «Город в слезах», «Соловей поет плохо» и другие), он впоследствии больше писал на «общечеловеческие темы» в более доступной манере. Примечательны слова Я. Сейферта, сказанные в период идеологического давления на литературу: «Если писатель молчит – он лжет».

Пабло Неруда в какой-то степени тоже находится в одном ряду с хрестоматийными поэтами, активно занимавшимися политикой и госслужбой: Данте, Гете, Тютчевым. Чилийского стихотворца, работавшего дипломатом и заседавшего в республиканском сенате, даже выдвигали в кандидаты на пост президента республики от компартии в конце 60-х гг. Пожалуй, и творческий масштаб его под стать внешней стороне жизни. Например, он написал охватывающую множество тем поэму «Всеобщая песнь», состоящую из 231 стихотворения – всего более 15 тысяч строк.

Его перу принадлежит и проникновенная любовная лирика (поэт, как известно, любит только для того, чтобы писать стихи). А, например, в книге «Камни неба», вышедшей отдельным изданием в переводе на русский в 2008 году, П. Неруда открыто признается в любви уже к различным минералам или же слагает им оды:

Кварц открывает глаза посреди снегов

и покрывается щетками,

скользит в белизну,

свою белизну:

полнится зеркалами,

отражается в собственных гранях...

Два года назад состоялась эксгумация тела П. Неруды, поскольку по одной из версии он был убит по указанию диктатора Аугусто Пиночета. Однако эта гипотеза в ходе исследования не подтвердилась. Примечательно, что биография поэта очень часто влияет на восприятие его творчества. Хотя это нередко существенно искажает «в глазах смотрящего» самоценность наследия. Впрочем, внимание к определенным авторам, случается, приковывают искусственно с помощью различных инструментов. И даже время не всегда и не всё расставляет по своим местам...

Хотя и сам интерес к стихам – тоже явление полуэфемерное. Еще один нобелевский лауреат Иосиф Бродский говорил о том, что «аудитория у поэта всегда в лучшем случае – один процент по отношению ко всему населению». Довольно оптимистичная оценка: эта величина стремится, скорее, в сторону большего уменьшения. При этом и сам Бродский до сих пор воспринимается неоднозначно. Кто-то подражает ему в творчестве и в жизни. А например, составитель книги из массовой серии «100 великих поэтов» Бродского в свой рейтинг не включил, зато поместил статью о Николае Рубцове...

До сих пор находящийся в особых отношениях с Бродским Евгений Евтушенко выпустил этим летом новую книжку стихов «Не теряйте отчаянья. Новая книга. Стихи 2014-15 гг.». Как и Бродский Евтушенко переехал в свое время в США и работал в одном из университетов. Но завладеть по аналогии премией, учрежденной изобретателем динамита, ему не удалось (хотя поэта и выдвигали 8 лет назад). Что касается новой книги, то в ней Евтушенко по традиции касается как последних политических событий, так и дел минувших дней. Представлены стихи, посвященные Льву Гумилеву, нынешнему украинскому кризису, связи Второй мировой войны и кино. К примеру, о нашумевшей аварии:

В судьбе малайзийского самолета

виновен не кто-то отдельный, а что-то.

Оно безымянно везде расползлось –

отчаянье, бедность, изгойство и злость.

Понятно, что в поэтическом дискурсе разговор на такие темы сложен и требует значительного отстранения и переосмысления. В новую книгу Евтушенко включил и интимно-ностальгическую лирику (актуальную в его возрасте писать затруднительно). Кстати, примечательно в этой связи признание поэта в недавнем интервью о том, как А. Твардовский, сам не писавший любовных стихов, грубовато отверг подборку таковых, принесенную шестидесятником. А это из новой книги:

Фольклорный мотив

Золота была косынька,

заплетуща така,

словно солнца полосынька, –

ни седа волоска.

Стала пнем бывша сосенка,

а была высока.

Вновь не вырастет косынька

из седа волоска.

Между тем, литературный процесс продолжается и в наших краях. При этом когда говорят, что региональная литература образует собой некую уникальную целостность, возникает справедливый вопрос о том, каковы ее отличительные черты. Например, разные виды животных различают по некоторым признакам. И, пожалуй, у местных литератур таковые тоже должны наличествовать, если уж говорить об особости каждой. Ведь если собрать совершенно разных животных в одном ограниченном пространстве, они будут являть собой только одну общность – население зоопарка.

Итак, если искать общие черты, то, например, современная уральская поэзия – это в основном сельскохозяйственная тематика и вирши, вызванные повышенной концентрацией формальдегида и других веществ в городском воздухе. В то же время актуальные московские поэты, как правило и уже почти традиционно, ориентируются на ощущения определенных чувствительных мест на теле (возможно, сказывается и влияние некоторых известных критиков). А питерская школа слишком подвержена «тлетворному влиянию» близлежащего Запада и собственного болотистого духа. Несколько примеров разных лет, не столь давних, почти наугад:

Екатеринбург. Юрий Казарин

* * *

Тенью под берегом-брегом,

как под глазами, легли

воды, вскормившие снегом

твердое слово земли.

Как я окрест умираю! —

брось мне сквозь небо звезду:

вон по сугробам к сараю

я за дровами иду…

Москва. Д. А. Пригов

* * *

Одетая в обтягивающие серо-голубые брюки

Достаточно миловидная

Она влетает в комнату

Садится рядом

Берет меня за руку и говорит, говорит, говорит

О своем женихе:

Как он добр! красив! нежен!

Он офицер! лейтенант!

Да, да, – отвечаю я, – помню, помню его

Он действительно очень, очень привлекателен

Санкт-Петербург. Виктор Соснора

***

Ни души. Я ломаю карандаши,

чтоб не записывать. Магма под садом кипит.

Вишни взошли – как дубы! в желудях!

Сливы – как пломбы!

Чашку беру за ручку и зачерпнул из пруда лягушачьей икры, –

мертвая! Цапле не будет урожая лягух.

А я играю на клавишах, слева басовый, справа скрипичный ключ,

оба они от двери. (Двери закрываются.)

А между тем, сетература (литература, существующая преимущественно в Интернете) живет своей отдельной жизнью. Не первый год любят говорить о том, что во Всемирной паутине развелось слишком много поэтов. К примеру, на сайте stihi.ru сейчас зарегистрировано более 648 тыс. авторов. И даже если учесть, что часть из них – клоны, некоторые аккаунты – коллективные либо же закрыты и заброшены, все равно получится не так уж мало человек. Для них созданы отдельные конкурсы, издательские программы, в общем, совершенно замкнутая на себе иерархия.

По сложной ассоциации вспоминается самурайская притча про мастера меча и юношу, который хотел у него учиться. Мастер долго отказывался, но юноша был настойчив. И однажды мастер подвел его к огромному чану с водой, внезапно окунул голову парня и силой держал там. Тот начал вырываться, но мастер удерживал голову в воде. Через некоторое время отпустил и сказал: «Вот когда тебе захочется овладеть искусством фехтования так же, как ты хотел сейчас дышать, приходи». Такое же отношение, пожалуй, стоило бы культивировать в себе и тем, кого влечет к изящной словесности... Но в любом случае, согласимся с поэтом Геннадием Айги, который однажды сказал: «Поэзия как снег – будет всегда».