Дедушка остался без ствола
У ветерана войны Петра Карпушенко за просрочку разрешения милиционеры изъяли оружие. И уничтожили его без согласия владельца.
Гладкоствольное охотничье ружье, проштампованное советским знаком качества, челябинцу Петру Карпушенко подарили за многолетнюю добросовестную работу на автотранспортном предприятии. Два года назад, вследствие скрытых увечий, полученных на Великой Отечественной войне, на левой ноге ветерана развилось воспаление. Начались мытарства с онкологической опухолью, анализами, больницами, госпиталями. Эти злоключения растянулись на девять месяцев. Куда Петра Андреевича только не возили, везде надо было по три месяца лежать. Ногу ему в итоге отрезали, соцзащита прислала неработающую инвалидную коляску, а на пороге дома появились люди в погонах: разрешение на оружие просрочено.
Участковый капитан Рим Иксанов написал протокол об изъятии и под ним расписался, в понятых фигурировал майор милиции Сергей Фрикель. По словам инвалида, капитан ему тогда сказал: «Приходите, как найдете покупателя, а ружье мы забираем на хранение». Но когда Карпушенко вместе с покупателем приехал в УВД Тракторозаводского района, ружье ему не отдали, заявив, что оно уничтожено. «Тогда я сказал капитану, — пишет в письме в редакцию Петр Андреевич, — что буду подавать в суд. Попросил написать на протоколе номер акта по уничтожению. Иксанов ответил: «Ничего писать не буду». Из чего я сделал вывод, что ружье они присвоили».
Инвалид твердо придерживается этой версии. На рынке его ружье стоит от 15 до 38 тысяч рублей. Почему бы не присвоить, считает он. В личной встрече с нашим корреспондентом Петр Карпушенко вспомнил другой эпизод.
— Владимир Путин приезжал в Чебаркуль, и милиция наша всех проверяла на предмет законности владения оружием. Помню, участковый, вытащив тогда мое ружье из сейфа, восхищался: в отличном состоянии находится!
— Да, мы получили жалобу Карпушенко с требованием разобраться, — говорит руководитель УВД Тракторозаводского района Виктор Юрков. — Он сам виноват, просрочил разрешение аж на два года, сотрудники все сделали по закону.
И посоветовал мне проследовать в отдел лицензий УВД.
— На полтора года просрочено, — уточнил старший инспектор группы лицензионно-разрешительной работы УВД Тракторозаводского района Александр Шундеев. — Что, гражданин за это время не мог прийти за разрешением? Ружье никакое не эксклюзивное, самое обыкновенное.
На мой вопрос, допускается ли законом то, что в качестве понятого «прошел» майор милиции, Александр Владимирович заметил:
— А почему бы и нет?
Инспектор попросил сотрудников поискать дело Карпушенко. Его почему-то не нашли. Зато инспектор, отлучившись куда-то, принес в кабинет заявление, распечатанное на компьютере, где Карпушенко дает согласие на безвозмездное уничтожение своего ружья. И на нем красуется его подпись чернилами.
Когда я спросила Петра Карпушенко о заявлении, он не на шутку разволновался и разразился гневной тирадой о вранье. Ветеран утверждает, что заявления в глаза не видел, ничего не подписывал. Во время встречи в РУВД, куда они пришли с покупателем, никаких бумаг за его подписью не видел.
— Даже в полубессознательном состоянии, накачанный уколами и обезболивающими препаратами, я бы помнил, и жена бы знала, что чего-то там подписал, — возмущается фронтовик.
Мне в этой истории показались небезынтересными следующие обстоятельства. Первое. Протокол изъятия ружья и заявление с просьбой его уничтожить датированы одним и тем же днем, когда стражи порядка пришли в квартиру Карпушенко. Получается, что в тот день кто-то из милиционеров убегал печатать заявление на компьютере. Потому что в квартире инвалида, окромя зачехленной в целлофан недействующей инвалидной коляски, ничего более ценного обнаружить не удалось. Компьютера там никогда не было. По словам пострадавших, не бегали никуда милиционеры и ничего не печатали на стороне. Второе. На заявлении стоит подпись Карпушенко, в точности такая же, как в паспорте, уверяет инспектор Александр Шундеев.
«Хотите я вам даже ксерокопию его паспорта покажу», — предложил он. Я отказалась. Затем вытащила из кармана образчик стариковской подписи, которую мне перед уходом нацарапал на клочке бумаги Петр Андреевич, и незаметно сравнила с подписью на заявлении. Даже не специалисту графологу становится все понятно. Так, как он расписывался когда-то в паспорте, четко и ровно, он давно не умеет. С момента болезни, а выше описываемые события как раз и происходили в этот отрезок времени, руки его плохо слушаются, дрожат, подпись получается слегка дергающейся.
А ведь на заявлении подпись такая же, как 30 лет назад. Четкая и без дрожи.
Заместитель начальника отдела лицензионно-разрешительной работы ГУВД по Челябинской области, подполковник милиции Вадим Липатов:
— Если гражданин просрочил разрешение на оружие, даже на несколько дней, участковый должен составить два протокола. Первый — о нарушении по статье 20.11 Кодекса административных правонарушений. Второй — об изъятии оружия в присутствии двух независимых понятых, соседей, прохожих, с указанием их точных адресов и телефонов. Чтобы потом у этих людей можно было точно узнать все подробности изъятия и они могли все подтвердить на суде. Не допускается использовать в качестве понятого сотрудника милиции.
Если оружие представляет особую ценность, рекомендуется провести его технический осмотр с описанием всех деталей.
